Глава 6. Стратегическое планирование инфраструктуры для устойчивого развития в Монголии
В настоящей главе описывается планирование устойчивой инфраструктуры в Монголии и представляются текущие тенденции в области инвестиций в крупномасштабные инфраструктурные проекты. Сравниваются инфраструктурные планы в энергетическом, транспортном, промышленном и водохозяйственном секторах с международными обязательствами по Парижскому соглашению и Целями в области устойчивого развития (ЦУР). В данной главе также рассматриваются документы стратегического планирования по долгосрочному экономическому развитию, отраслевому развитию и охране окружающей среды, включая документы, связанные со смягчением последствий изменения климата и адаптацией к нему. В заключение определены несогласованности между поставленными целями и наблюдаемыми инвестиционными потоками, и тем самым предложены рекомендации для улучшения стратегического планирования устойчивой инфраструктуры.
Основные соображения
Монголия является страной с доходами ниже средних, которая расположена между Российской Федерацией и Китайской Народной Республикой, а также страной с самой низкой плотностью населения в мире, более 50 процентов которого проживает в столице Улан-Баторе. Экономика Монголии весьма зависит от горнодобывающей отрасли, которая составляет почти 24 процента ВВП, но в которой занято всего 2 процента рабочей силы, при этом в сельском хозяйстве занята треть рабочей силы, но оно составляет только 13 процентов ВВП. Китай является основным торговым партнером Монголии, который с большим отрывом опережает других партнеров (76 процентов экспорта и 32 процента импорта), за Китаем следует Российская Федерация.
Монголия проводит реформы своей нормативной основы инвестиций, с тем чтобы привлечь прямые иностранные инвестиции, повысить прозрачность и создать более равные условия для отечественных и международных инвесторов. Однако страна все равно считается рискованной страной назначения инвестиций и занимает 74е место в индексе легкости ведения бизнеса Всемирного банка. Одной из главных проблем Монголии является ее уровень государственного долга, который увеличился с 62,1 процента ВВП в 2015 году до 87,6 процента ВВП в 2016 году. Китай планирует предоставить Монголии кредит в размере приблизительно 30 млрд долл. США для проектов в рамках инициативы «Один пояс, один путь», но такой кредит может усугубить риск суверенного дефолта Монголии, который уже считается крайне высоким. Металлы, уголь и природный газ абсорбируют более 80 процентов текущих ПИИ.
Транспортная, водохозяйственная и энергетическая инфраструктура Монголии страдает от серьезных недостатков из-за недостатка инвестиций в ее текущий ремонт и содержание. Монголия является стратегическим центром грузовых перевозок между Российской Федерацией и Китаем: 90 процентов грузовых перевозок между этими двумя странами осуществляется посредством национального железнодорожного сообщения Монголии. Эти три страны подписали программу развития экономического коридора Китай – Монголия – Россия, в том числе четырех железнодорожных и трех автодорожных коридоров, пересекающих Монголию. Монголия также осуществляла масштабные инвестиции в свою национальную автодорожную сеть, протяженность которой утроилась за последние два десятилетия. Большинство проектов в транспортной отрасли, планируемых в настоящее время в Монголии, направлены на перевозку угля и прочего минерального сырья из различных шахт в Китай и его морские порты.
Энергетическая инфраструктура Монголии также недостаточна: инвестиции отстают от высоких темпов экономического роста страны, потери в энергосистеме составляют 11,4 процента, более 10 процентов населения не обеспечены снабжением электроэнергией. Менее 25 процентов населения имеют доступ к теплоснабжению от теплоцентрали, население использует для отопления угольные котлы и кухонные плиты, что ведет к весьма высокому уровню загрязнения атмосферного воздуха в столице в зимние месяцы. Несмотря на увеличение к 2018 году доли возобновляемых источников с 1 процента до 7 процентов электроэнергетического баланса, основным источником электроэнергии остается уголь (93 процента). Более того, на угольные электростанции по-прежнему приходится 95 процентов инвестиций, планируемых в настоящее время, что ведет к дальнейшему замыканию на углероде. Эта сосредоточенность на угле не согласуется со стратегией страны «Видение устойчивого развития 2030», направленной на увеличение использования возобновляемых источников энергии для выработки электроэнергии на 30 процентов и начало использования электроэнергии атомных электростанций к 2030 году.
Меры политики в области охраны окружающей среды и борьбы с изменением климата играют центральную роль в видении долгосрочного развития Монголии и отражены в нескольких документах по вопросам долгосрочного стратегического планирования, имеющих последовательную структуру и определенные задачи. Однако провозглашенный страной экологически безопасный курс не находит отражения в существующих инвестиционных планах. Это отчасти объясняется слабым потенциалом в области климата и мониторинга государственных органов и высокой текучестью кадров министерств.
6.1. Состояние дел: экономика, инвестиции и изменение климата в Монголии
. Экономика и торговля
Экономика и демографические показатели
Монголия является страной с доходами ниже средних, которая расположена между Российской Федерацией и Китайской Народной Республикой. Ее население численностью более 3 млн человек рассредоточено на огромной территории, превышающей 1,5 млн км2, что делает Монголию страной с самой низкой плотностью населения в мире (2 чел./км2). Последние несколько десятилетий население Монголии неизменно растет. В период 1960-1987 годов его прирост был несколько выше (в среднем 2,8 процента в год), после чего в 1994 году он снизился до 0,8 процента и в следующие два десятилетия восстановился (с 2010 года он составляет в среднем 2,1 процента в год). Население Монголии является в основном городским: 68 процентов монголов живут в городских центрах, почти половина населения проживает в столице Улан-Баторе (Таблица 6.1).
Монголия, в отличие от других стран, которые рассматриваются в данном исследовании, официально никогда не входила в Советский Союз, хотя у нее были тесные экономические связи с ним. Поэтому после распада Советского Союза экономика Монголии сократилась, но не так резко, как экономика республик, входивших в состав Союза. С 1989 года по 1994 год ВВП Монголии сократился на 22,5 процента (уменьшившись с 4,0 млрд долл. США до 3,1 млрд долл. США), но потом восстановился и к 2001 году превысил свои уровни 1989 года. С тех пор экономика быстро росла и к 2019 году была более чем втрое крупнее, чем в 1989 году (12,4 млрд долл. США).
В 2018 году услуги составляли 40,3 процента ВВП Монголии, а горнодобывающая промышленность — еще 23,7 процента. Сельское хозяйство, особенно животноводство, также является важнейшей составляющей монгольской экономики: в 2018 году сельское хозяйство составляло 10,9 процента ВВП (Mongolian Statistical Information Service, 2019[3]), 35 процентов работающего населения страны получают свои доходы в результате животноводства (FAO, n.d.[4]).
Торговля
Монголия с 1997 года является членом Всемирной торговой организации. Правительство Монголии активно заключает соглашения о свободной торговле с важными торговыми партнерами. Обсуждаются соглашения о свободной торговле с Китаем (Asia Regional Integration Center, 2010[5]) и Кореей (Asia Regional Integration Center, 2008[6]), соглашение об экономическом партнерстве с Японией вступило в силу в 2016 году (Ministry of Foreign Affairs of Japan, 2016[7]).
Основная часть экспорта Монголии относится к двум категориям: полезные ископаемые (в частности, угольные брикеты и медная руда, которые составляют, соответственно, 33 процента и 24 процента экспорта Монголии) и металлы (особенно золото, на которое приходится 18 процентов экспорта) (см. Рисунок 6.1(c)). Монголия также производит треть глобального предложения кашемира благодаря своему крупному поголовью кашемировых коз. Рост отрасли производства кашемира и одновременное воздействие, оказываемое на почвы выбиванием пастбищ, усиливают деградацию земель и ускоряют опустынивание в определенных районах страны (Shmitz, 2016[8]). Монголия импортирует широкий диапазон продукции (см. Рисунок 6.1(d)). В отличие от многих своих соседних стран Центральной Азии, богатых углеводородами, для удовлетворения своих потребностей в энергии Монголия опирается на импорт продуктов нефтепереработки (18 процентов импорта) и электроэнергии (3 процента импорта). Легковые и развозные грузовые автомобили также являются важными статьями импорта, составляющими, соответственно, 5,9 процента и 3,9 процента импорта.
Важнейшим торговым партнером Монголии выступает Китай. Это крупнейший рынок экспорта Монголии, на который поступает более трех четвертей монгольского экспорта, и страна происхождения трети импорта Монголии (см. Рисунок 6.1(a) и (b)). Еще одна географически соседняя страна Монголии, Российская Федерация, поставляет 28 процентов ее импорта, но является лишь незначительным экспортным рынком (1 процент). К другим важным торговым партнерам относятся Швейцария (крупная страна-импортер золота) и Европейский союз (11 процентов экспорта, 12 процентов импорта). Торговля Монголии с большинством стран, рассматриваемых в данном исследовании, носит ограниченный характер, но Казахстан выступает сравнительно значимым источником импорта в Монголию (1,6 процента).
Источник: Observatory of Economic Complexity (2017[9]), Mongolia: Exports, Imports and Trade Partners, Observatory of Economic Complexity, https://oec.world/en/profile/country/mng/
. Инвестиционный климат
Благодаря своему местоположению близ крупных рынков, таких как Китай и Российская Федерация, и своим огромным запасам полезных ископаемых Монголия обладает потенциалом далее развиваться в качестве страны назначения прямых иностранных инвестиций (ПИИ). Правительство, столкнувшись с жесткими бюджетными ограничениями и пакетом реформ, предписанных МВФ (2017[10]) в рамках Механизма расширенного кредитования МВФ (ЕФФ), прибегло к ПИИ, с тем чтобы компенсировать недостаток инвестиционного капитала для важных инфраструктурных проектов. Поэтому правительство проводит реформы своей нормативной основы инвестиций, чтобы повысить прозрачность и создать более равные условия для отечественных и международных инвесторов (US Embassy in Mongolia, 2018[11]). В 2019 году Монголия занимала 74е место в индексе легкости ведения бизнеса Всемирного банка: непосредственно между Кыргызской Республикой (70е) и Узбекистаном (76е), но значительно более низкое, чем региональные лидеры Грузия (6е), Азербайджан (25е) и Казахстан (28е). Рейтинги Монголии по таким показателям, как легкость получения кредита (22е) и разрешений на строительство (23е), а также защита миноритарных инвесторов (33е), были сравнительно хорошими, но в то же время она приближалась к низшим рейтингам по снабжению электроэнергией (148е) и урегулированию неплатежеспособности (152е) (IBRD, 2019[12]). Невзирая на улучшения в рейтингах ведения бизнеса страны, инвесторы по-прежнему считают Монголию страной, инвестиции в которую сопряжены с высокими рисками из-за частого пересмотра нормативных актов и ограниченного доступа к нормативной информации (World Bank, 2018[13]).
До 2016 года Агентство «Инвестиции в Монголию» помогало урегулировать инвестиционные споры с правительством, регистрировать компании и продвигать Монголию как привлекательную страну назначения иностранных инвестиций. Агентство национального развития — организация, которая в 2016 году заменила Агентство «Инвестиции в Монголию» и выступающая в качестве координатора по осуществлению ЦУР — еще находится в процессе развития своего потенциала для выполнения своей роли агентства по содействию инвестициям и их защите так же результативно, как его предшественник. В продолжение своего развития в феврале 2019 года Агентство национального развития открыло центр обслуживания по принципу «единого окна» (Montsame News Agency, 2019[14]). Также создан дополнительный орган, Совет по защите инвестиций, для оказания помощи по инвестиционным спорам с правительством Монголии, но его деятельности препятствуют ограничения, связанные с нехваткой ресурсов (US Embassy in Mongolia, 2018[11]).
Канада, горнодобывающие компании которой весьма активны в Монголии, является крупнейшим источником прямых иностранных инвестиций (ПИИ) в Монголию: в 2011-2018 годы на нее приходилось 46 процентов совокупных притоков (см. Рисунок 6.2). Для того, чтобы укрепить инвестиционные связи, правительства Канады и Монголии подписали соглашение о поддержке и защите инвестиций, которое вступило в силу в 2017 году (Government of Canada, 2016[15]). В число других крупных инвесторов входят Европейский союз (17,3 процента, в основном Люксембург, на который приходится 12 процентов ПИИ) и Китай (14,7 процента, Китайская Народная Республика — 9,4 процента и Гонконг — 5,3 процента). Российская Федерация выступает сравнительно малым инвестором и составляет лишь 0,5 процента ПИИ.
Государственный долг Монголии в последние годы увеличился с 62,1 процента ВВП в 2015 году до 87,6 процента ВВП в 2016 году и, по прогнозам, будет возрастать. Риск невыполнения Монголией обязательств по своим кредитам считается чрезвычайно высоким (Hurley, Morris and Portelance, 2018[16]). Китай планирует предоставить Монголии кредиты в размере приблизительно 30 млрд долл. США для проектов по инициативе «Один пояс, один путь» (ОПОП), что усугубит риск суверенного дефолта Монголии (ITF, 2019[17]). Правительство признает проблему растущего долга Монголии и в документе «Видение устойчивого развития Монголии 2030» (в отношении дополнительной информации о стратегических документах Монголии см. раздел 3) оно устанавливает целевые показатели сокращения внешнего долга до 58,6 процента ВВП к 2020 году, менее чем 50 процентов к 2025 году и уровня ниже 40 процентов к 2030 году (State Great Hural of Mongolia, 2016[18]). Ввиду текущих тенденций, связанных с внешним долгом Монголии, ее целевой показатель к 2020 году, кажется, вряд ли будет выполнен.
Источник: Mongolian Statistical Information Service (2019[19]), Foreign Direct Investment Inflows, by country, Mongolian Statistical Information Service, http://www.1212.mn/tables.aspx?TBL_ID=DT_NSO_1500_004V1
Последнее десятилетие показатели инвестиций Монголии являются весьма различными вследствие изменения цен на биржевые товары. С 2009 года по 2013 год Монголия получала значительно более крупные ПИИ как процентную долю ВВП, чем другие страны с доходами ниже средних, а в 2012 году потоки ПИИ в Монголию составляли 14 процентов ВВП. В последнее время, однако, потоки ПИИ уменьшились до уровней ниже среднего в странах с доходами ниже средних в 2014 и 2015 годах (World Bank, 2018[13]).
Основной причиной такой волатильности является концентрация ПИИ в горнодобывающей промышленности страны и обусловленная этим взаимосвязь между ценами на биржевые товары и привлекательностью для ПИИ. В 2017 году в горнодобывающую промышленность был привлечен 71 процент ПИИ в Монголию, а отрасль туризма и отдыха получила лишь 2 процента. Диверсификация потоков ПИИ поможет достигнуть задачи диверсификации экономики, заявленной Монголией, различные отрасли Монголии обладают потенциалом привлечения значительных ПИИ, например, туризм, агропромышленный комплекс и электронная торговля (World Bank, 2018[13]).
С 2003 года по 2017 год Монголия привлекла объявленные проекты трансграничных ПИИ в новые предприятия в размере около 14,3 млрд долл. США — больше, чем Туркменистан, но меньше 16,9 млрд долл. США Грузии и 26,8 млрд долл. США Узбекистана. ПИИ весьма сконцентрированы в двух отраслях, а именно: металлургии, которая привлекает 7,7 млрд долл. США, или 54 процента совокупных ПИИ в новые предприятия, и отрасли угля и природного газа (4 млрд долл. США, или 28 процентов). Весьма малая доля, 4 процента, приходится на альтернативные или возобновляемые источники энергии. Инфраструктурные инвестиции весьма ограничены. Например, транспорт получает приблизительно 61 млн долл. США совокупных ПИИ в новые предприятия (Рисунок 6.3).
Примечание: ИФО = Изготовители фирменного оборудования. Прочее включает следующее: автомобильные комплектующие; потребительская продукция; программное обеспечение и услуги в сфере ИТ; медицинские изделия; электронные комплектующие; недвижимость; промышленные станки, оборудование и инструменты
Источник: ОЭСР на основе fDi Markets (2019[20]), fDi Markets: the in-depth crossborder investment monitor (база данных), fDi Markets, https://www.fdimarkets.com/
. Изменение климата
Отчасти из-за небольшого размера своей экономики и малой численности населения выбросы парниковых газов (ПГ) Монголии в 2014 году составляли около 0,06 процента совокупных выбросов ПГ, однако выбросы на душу населения составили 11,8 тCO2-экв, что несколько ниже среднего в размере 12,9 тCO2-экв государств — членов ОЭСР (Mongolian Statistical Information Service, 2018[21]; World Bank, 2019[1]). В отличие от других стран, рассматриваемых в данном исследовании, официально входивших в Советский Союз, выбросы ПГ Монголии не снижались резко в 1990-х годах. Однако ввиду значения для Монголии Российской Федерации как торгового партнера ВВП страны сократился на 20 процентов в 1990-1993 годы, и ее ВВП превысил свои уровни 1990 года только в 2001 году (см. Рисунок 6.4). С тех пор, как в середине 2000-х годов экономика начала расти более быстрыми темпами, выбросы ПГ в стране также возросли. В результате этой расстыковки имеет место резкое снижение интенсивности выбросов в экономике Монголии: в 1994 году выбросы Монголии составляли 6,4 кг CO2-экв на 1 долл. США ВВП, а к 2014 году эта цифра снизилась до 3 кг CO2-экв (Mongolian Statistical Information Service, 2018[21]; World Bank, 2019[1]). Благодаря этому интенсивность выбросов экономики Монголии ниже, чем некоторых стран Центральной Азии (а именно Казахстана и Туркменистана), но выбросы ПГ монгольской экономики, связанные с производством 1 долл. США ВВП, по-прежнему в 7,5 раза выше среднего государств — членов ОЭСР. В 2014 году выбросы на душу населения Монголии составляли 11,8 тCO2-экв, что несколько ниже среднего в размере 12,9 тCO2-экв государств — членов ОЭСР (World Bank, 2019[1]).
Источник: World Bank (2018[22]) (данные о ВВП), World Development Indicators (database), https://data.worldbank.org/; ); Mongolian Statistical Information Service (2018[23]) (данные о ПГ), “Greenhouse Gas removals and emissions, by sector, by main indicators, by year”, http://www.1212.mn/tables.aspx?TBL_ID=DT_NSO_2400_015V3.
Наибольшая доля выбросов ПГ Монголии приходится на сельское хозяйство. В 2014 году сельское хозяйство составляло 48,4 процента совокупных выбросов по сравнению с 27,5 процента энергетических отраслей. Другими крупными источниками были отрасли обрабатывающей промышленности и строительство (6,7 процента), транспорт (5,8 процента) и неулавливаемые выбросы, образуемые топливом (3,4 процента) (Ministry of Environment and Tourism of Mongolia, 2018[24]).
В сентябре 2016 года Монголия ратифицировала ОНУВ в Парижское соглашение в соответствии с политикой зеленого развития 2014 года и связанным с ней планом действий на 2016 год. Общее обязательство Монголии заключается в сокращении выбросов ПГ на 14% к 2030 году по сравнению с обычным ходом событий (BAU). Правительство Монголии в настоящее время занимается обновлением и разработкой более амбициозных целей для мобилизации дополнительных зеленых финансов из фондов в области изменения климата.
Изменение климата уже оказывает воздействие на водные и лесные ресурсы Монголии, равно как и на ее почвы и биоразнообразие. Озера Монголии постепенно высыхают и исчезают, а многие из местных видов страны лишаются своей среды обитания вследствие опустынивания и деградации земель. Согласно одному из исследований 2015 года, опустынивание и деградация земель уже сказываются на 76,8 процента территории Монголии, а повышение температур и интенсификация сельского хозяйства, как ожидается, усугубят ситуацию (Ministry of Environment and Tourism of Mongolia, 2018[24]).
6.2. Потребности в инфраструктуре и текущие планы Монголии
Инфраструктура Монголии, особенно его транспортная и водохозяйственная инфраструктура, страдает от серьезных недостатков (см. Рисунок 6.5), но правительство осуществляет различные крупномасштабные проекты развития инфраструктуры, с тем чтобы улучшить предоставление инфраструктурных услуг. Частный сектор практически не участвует в инфраструктурных проектах, даже в форме государственно-частных партнерств (ГЧП), и государство продолжает играть огромную роль в энергетике, транспортной отрасли и водном хозяйстве. Правительство не выделяет достаточных средств для текущего ремонта и содержания существующих инфраструктурных активов, уделяя первоочередное внимание проектам инвестиций в новые предприятия. Это ведет к циклу «строительство – пренебрежение – перестройка», характеризующемуся неэффективностью расходов и предоставляемых инфраструктурных услуг (World Bank, 2018[25]).
Источник: World Economic Forum (2017[26]), The Global Competitiveness Report 2017-2018, World Economic Forum, http://www3.weforum.org/docs/GCR2017-2018/05FullReport/TheGlobalCompetitivenessReport2017%E2%80%932018.pdf.
Из инвестиционных проектов объемом 62,9 млрд долл. США, отслеживаемых в последние годы, на энергетические проекты приходится более 38 процентов (23,8 млрд долл. США) совокупных инвестиций, которые представлены выработкой электроэнергии (более 22,4 млрд долл. США, или 94 процента совокупных энергетических проектов) и передачей и распределением электроэнергии (1,4 млрд долл. США, или 6 процентов). За ними следуют проекты в горнодобывающей промышленности, составляющие 32 процента (20,4 млрд долл. США) инвестиционных проектов (Рисунок 6.6). Эти проекты в горнодобывающей промышленности объясняются привлекательностью Монголии как второй страны в мире по величине запасов меди с более чем 8 000 отдельных месторождений, в которых залегает свыше 400 различных полезных ископаемых (SES Professionals, n.d.[27]). На планируемые и строящиеся проекты в транспортной отрасли Монголии также приходится более 20 процентов, или 12,7 млрд долл. США, а проекты в обрабатывающей промышленности — более 5,9 млрд долл. США (или 9 процентов). Наконец, планируемые и строящиеся инвестиционные проекты водоснабжения и водоотведения составляют лишь 150 млн долл. США.
Примечание: Передача и распределение электроэнергии включают проекты теплоснабжения от теплоцентрали, централизованные сети передачи и распределения электроэнергии, двухцепные линии электропередачи; к проектам выработки электроэнергии относятся проекты солнечной фотовольтаики и ветровой энергии, угольные, гидро- и газовые электростанции. Проекты в обрабатывающей промышленности включают цемент, химикаты, кокс и продукты нефтепереработки, основные металлы и прочее транспортное оборудование. К горнодобывающей промышленности относится добыча металлических руд, угля и лигнита; транспортные проекты включают проекты смешанных перевозок, железные дороги и автомобильные дороги. Проекты водоснабжения и водоотведения представлены программами инвестиций в расширение канализационных систем, водоснабжение, водоотведение и санитарию.
Источник: ОЭСР на основе баз данных по состоянию на июнь 2019 года.
. Транспорт
Низкое качество транспортной инфраструктуры Монголии увеличивает высокие издержки, связанные с торговлей, и препятствует интеграции страны в глобальные цепочки создания стоимости (ГЦСС). Если издержки, связанные с тем, чтобы одна тонна товаров из Германии достигла 20 процентов глобального ВВП, составляют в среднем 30 долл. США, то такой же доступ одной тонны монгольских товаров к рынку стоит около 175 долл. США. Даже по сравнению со странами, не имеющими выхода к морю, Центральной Азии, которые низко оцениваются по этому показателю связности, доступ Монголии к глобальному ВВП является особенно ограниченным (ITF, 2019[17]).
Недостаток инвестиций, особенно в текущий ремонт и содержание, является серьезным фактором слабой транспортной инфраструктуры и, следовательно, высоких издержек. Если другие страны со средними доходами расходуют на текущий ремонт и содержание автомобильных дорог в среднем 0,75 процента ВВП, то расходы Монголии составляют лишь 0,15 процента ВВП (ITF, 2019[17]). Этот дефицит расходов является еще более крупным, чем представляется. Например, из-за низкой плотности населения страны и трудных климатических условий издержки, связанные с текущим ремонтом и содержанием автомобильных дорог, в Монголии значительно выше, чем в более густонаселенных странах, климат которых мягче (World Bank, 2018[25]).
Для поддержания даже своих текущих уровней показателей сети Монголия должна увеличить свой нынешний потенциал автомобильных дорог на 84 процента к 2030 году и на 284 процента к 2050 году, а ее потенциал железных дорог должен возрасти за тот же период на 65 процентов и 306 процентов. Ввиду географического положения Монголии по ее железнодорожной сети, эксплуатируемой Улан-Баторскими железными дорогами, перевозится 90 процентов грузов между Китаем и Российской Федерацией, что делает транспортную инфраструктуру Монголии стратегически важной не только внутри страны, но и на международном уровне (ITF, 2019[17]).
В последние годы активизировалось сотрудничество Китая, Монголии и Российской Федерации. В 2015 году правительства этих трех стран договорились о создании совместной железнодорожной транспортно-логистической компании (World Bank, 2018[25]). В 2016 году они подписали программу, которой предусматриваются планы развития экономического коридора Китай – Монголия – Россия, в том числе четырех железнодорожных и трех автодорожных коридоров через Монголию. Программа касается не только транспортной инфраструктуры, но и сотрудничества в энергетике, промышленности, сельском хозяйстве и природоохранной сфере (Ministry of Foreign Affairs of Mongolia, 2017[28]). Монголия также является одной из основных составляющих четвертого коридора ЦАРЭС, который частично накладывается на планируемые транспортные коридоры Китай – Монголия – Россия.
Признавая недостатки в сфере транспорта страны, правительство осуществляло крупные инвестиции в масштабные инициативы, такие как «Дорога тысячелетия», в результате чего за прошедшие два десятилетия протяженность национальной автодорожной сети Монголии увеличилась втрое. Однако значительные разрывы в обеспечении инфраструктурой сохраняются. По состоянию на 2016 год национальная железнодорожная сеть охватывала лишь семь из 21 административного района (аймака) страны, и только 16 из них связаны со столицей автомобильными дорогами с покрытием (World Bank, 2018[25]).
Проекты транспортной инфраструктуры Монголии составляют приблизительно 12,7 млрд долл. США и представлены в основном железнодорожными проектами (57 процентов, или около 7,3 млрд долл. США) (см. Рисунок 6.7). Инвестиции в автомобильные дороги занимают второе место объемом около 5,3 млрд долл. США (или 42 процента), за которыми следуют весьма малые инвестиции в проекты смешанных перевозок, например, логистических центров (1 процент, или 122 млн долл. США). Инвестиционные проекты в железнодорожной отрасли сосредоточены в основном на отечественных сегментах региональных инфраструктурных проектов и железнодорожной инфраструктуре для перевозки горнорудной продукции из Монголии до границы с Китаем.
Примечания: Проекты смешанных перевозок включают строительство логистических центров
Источник: исследование ОЭСР на основе баз данных по состоянию на июнь 2019 года.
С точки зрения размера инвестиций в автодорожной отрасли преобладают строящиеся проекты, а железные дороги доминируют в планируемых проектах (Таблица 6.2). Из числа наиболее значительных проектов транспортной отрасли, строящихся в настоящее время, автомагистраль Алтанбулаг – Улан-Батор – Замын-Ууд протяженностью 1 000 км и железная дорога Эрдэнэт – Овоот длиной 547 км считаются крайне важными для обеспечения связи с экономическими и социальными возможностями, а также сокращения высоких транспортных издержек Монголии. Стоимость автомагистрали Алтанбулаг – Улан-Батор – Замын-Ууд составляет приблизительно 3,5 млрд долл. США, и она считается одним из мегапроектов Монголии, строящихся в рамках механизма государственно-частного партнерства (ГЧП), который создаст более 50 000 рабочих мест (GoGo Mongolia, 2015[29]). Строительство проекта осуществляется в соответствии с европейскими стандартами, и это будет один из основных маршрутов, связывающих Азию с Европой. Еще одним важным проектом, строящимся в настоящее время, является Западный региональный автодорожный коридор, который состоит из 290 км автомобильных дорог, соединяющих отдаленную западную часть Монголии с транспортным коридором, который связывает Монголию с Российской Федерацией на севере и Китаем на юге. Этот проект давно предусмотрен стратегией национального развития Монголии, он финансируется АБР, который является крупнейшим партнером по развитию Монголии.
Почти все наиболее значительные планируемые проекты в транспортной отрасли Монголии поддерживаются монгольским Агентством национального развития и направлены в основном на перевозку угля и других полезных ископаемых с различных шахт в морские порты в Китае. Эти железнодорожные проекты весьма важны для создания новых транзитных маршрутов монгольских горнодобывающих компаний, производительность которых низка и которые не могут конкурировать на мировых рынках. Например, как ожидается, по железной дороге Ухаа Худаг (Южно-Гобийский аймак) – Гашуун Сухайт (Умнеговь) будет перевозиться более 30 млн тонн грузов в год из Ухаа Худаг до монголо-китайской границы в КПП Гашуун Сухайт.
Такие планируемые железнодорожные проекты, хотя они направлены на сокращение транспортных издержек, не упоминаются в долгосрочной стратегии «Видение устойчивого развития 2030» и вместо этого предпринимаются, кажется, с коммерческой целью улучшения перевозок горнорудной продукции. Стратегия «Видение устойчивого развития 2030» сосредоточена на логистических центрах, а также автомобильных и железных дорогах. Она направлена на создание транспортных и логистических центров в городах Замын-Уудэ, Хушигин Хунди и Алтанбулаг к 2020 году, увеличение протяженности асфальтовых дорог для международных и внутренних поездок на 1 600 км (к 2020 году), дополнительные 800 км (к 2025 году) и дополнительные 470 км (к 2030 году). В железнодорожной отрасли ею также предусматривается строительство и ввод в эксплуатацию линии Ухаа Худаг – Гашун Сухайт к 2020 году, завершение строительства линии из Эрдэнет-Овоот в Богд Хан (к 2025 году), а также строительство новых региональных железнодорожных линий к 2030 году. Стратегия «Видение устойчивого развития 2030» имеет своей целью сократить транспортные издержки в целом, внедрить к 2025 году в Улан-Баторе новую современную систему общественного транспорта и развить авиатранспорт путем завершения строительства к 2025 году международного аэропорта Хушиг Хундий, а также строительство аэропортов в малых городах.
. Энергетика
Энергетическая инфраструктура Монголии является недостаточной, и инвестиции отстают от высоких темпов экономического роста страны. Так, совокупная установленная мощность выработки электроэнергии страны едва покрывает пиковую нагрузку, без необходимого увеличения мощности рост нагрузки может стать слишком большим для мощности выработки электроэнергии внутри страны в сочетании с импортом электроэнергии из Российской Федерации (World Bank, 2018[25]). Ситуация усугубляется низким качеством энергосистемы Монголии, что ведет к потерям в размере 11,4 процента в сетях передачи и распределения электроэнергии (World Economic Forum, 2017[26]).
В отличие от других стран, рассматриваемых в данном исследовании, все из которых были республиками Советского Союза, Монголия не достигла всеобщего доступа к электроснабжению; почти одна десятая населения не имеет доступа к электроэнергии (World Economic Forum, 2017[26]). Централизованным теплоснабжением или теплоснабжением от теплоцентрали обеспечены менее четверти населения, вместо этого в чрезвычайно холодные зимние месяцы в Монголии население использует для отопления угольные котлы и кухонные плиты. Отчасти из-за неэффективных способов отопления столица страдает от весьма низкого качества атмосферного воздуха (World Bank, 2018[25]).
Монголия вырабатывает большую часть (93 процента) своей электроэнергии на угольных теплоэлектростанциях (см. Рисунок 6.8), большинство из которых были построены в период с 1960 года по 1980 год и работают на устаревших технологиях. Многие вскоре необходимо будет вывести из эксплуатации. Рост общих выбросов ПГ в Монголии сопровождается увеличением выбросов в энергетическом секторе:: с 1990 года по 2016 год они увеличились приблизительно на 50 процентов. В отношении возобновляемых источников энергии, в том числе плотин гидроэлектростанций, ветровой и солнечной энергетики, в последние годы достигнуты умеренные успехи благодаря щедрым тарифам на подключение, которые повысились с лишь 1 процента в 2013 году до приблизительно 4 процентов в 2016 году и почти 7 процентов к 2018 году (World Bank, 2018[25]).
Источник: International Energy Agency (2018[34]), IEA World Energy Balances 2018, International Energy Agency https://webstore.iea.org/world-energy-balances-2018
Монголия является чистым экспортером энергии, в основном благодаря своим богатым месторождениям угля, но она чистый импортер электроэнергии. Она опирается на уголь не только как на источник выработки электроэнергии внутри страны, но и для его экспорта. В 2015 году и 2016 году Монголия экспортировала, соответственно, 9,8 мтнэ и 16,1 мтнэ угля (IEA, 2018[34]), а в 2017 году угольные брикеты составляли 33 процента монгольского экспорта в стоимостном выражении (Observatory of Economic Complexity, 2017[9]). В Монголии существует небольшая нефтяная промышленность, которая обычно покрывает внутренний спрос. В 2015 году Монголия была чистым импортером (0,05 мтнэ), но в 2016 году она являлась чистым экспортером (0,10 мтнэ). Для удовлетворения спроса в периоды повышенного спроса Монголия опирается на импорт электроэнергии из Российской Федерации, в 2015 году и 2016 году она импортировала по 0,12 мтнэ электроэнергии (IEA, 2018[34]).
В том, что касается инвестиционных проектов в сфере выработки электроэнергии, 95 процентов инвестиций, выраженных в мощности, (или 9 854 МВт) приходится на угольные электростанции, а гидроэлектростанции составляют лишь 3 процента совокупных инвестиций (см. Рисунок 6.9). Важное место в крупнейших инфраструктурных проектах Монголии занимают угольные электростанции, но также строится несколько капиталоемких проектов возобновляемых источников энергии (Таблица 6.3). К числу строящихся проектов относятся угольная электростанция Багануур и угольная электростанция Бооролжуут мощностью, соответственно, 700 МВт и 600 МВт стоимостью 1 млрд долл. США каждая. Монголия также планирует несколько других крупных угольных электростанций стоимостью от 5,8 млрд долл. США в случае проекта Шивээ-овоо мощностью 5 280 МВт до 1 млрд долл. США в случае электростанции мощностью 5 280 МВт в устье шахтного ствола Тэвшийн Говь. В то же время проекты возобновляемых источников энергии страны значительно меньше и вносят значительно меньший вклад в мощность выработки: ветровая электростанция Цэций оценивается в 501 млн долл. США, ее мощность составляет лишь 50 МВт, а ветровая электростанция Сайншанд стоит 120 млн долл. США и имеет мощность 55 МВт. Проекты ветроэнергетики имеют целью сократить углеродоемкость экономики и энергетических систем Монголии, осуществить диверсификацию и уйти от использования угля. В целях поддержки более активной интеграции возобновляемых источников энергии Монголия недавно приняла новый закон о возобновляемых источниках энергии, который пересматривает закупочные тарифы и устанавливает схему аукционов. Однако в целом текущие инвестиции имеют близкое сходство с моделями развития прошлых периодов и не вносят существенного вклада в задачи диверсификации. Многие крупномасштабные проекты не согласуются со стратегией «Видение устойчивого развития 2030», направленной на увеличение использования возобновляемых источников энергии для выработки электроэнергии на 30 процентов и начало использования электроэнергии атомных электростанций к 2030 году.
Источник: исследование ОЭСР на основе баз данных по состоянию на июнь 2019 года.
. Промышленный сектор и горнодобывающая промышленность
Последние несколько лет горнодобывающая промышленность составляет около 24 процента ВВП Монголии (Mongolian Statistical Information Service, 2019[3]), 60 процентов объема ее промышленного производства и 80 процентов совокупного экспорта, хотя в ней занято лишь приблизительно 2 процента общей рабочей силы страны. В то же время в сельском хозяйстве с учетом крупного пастбищного животноводства Монголии занято около трети рабочей силы, но оно составляет только примерно 13 процентов ВВП. Сырое кашемировое волокно является одной из важнейших статей экспорта Монголии без учета минерального сырья, но роль Монголии в готовом текстиле и текстильной продукции с более высокой добавленной стоимостью ограничена. Усиление горнодобывающей промышленности и сравнительное сокращение сельского хозяйства и прочих секторов ведут к хронической недиверсифицированности экономики, в экспорте которой в значительной мере преобладает горнорудная продукция, экспортируемая на один рынок, в Китай (World Bank, 2018[25]).
Признавая уязвимость экономики по отношению к шокам цен на биржевые товары и прочим рискам, связанным с доминированием одной отрасли промышленности, правительство сделало диверсификацию приоритетом своей стратегии «Видение устойчивого развития Монголии 2030». Эта стратегия имеет своей целью увеличить долю товаров обрабатывающей и перерабатывающей промышленности в экспорте Монголии до 15 процентов к 2020 году и до 25 процентов к 2025 году. В текстильной промышленности правительство поставило задачу увеличения доли продукции перерабатывающей промышленности в экспорте кожаных, шерстяных и кашемировых товаров до 15 процентов совокупного экспорта текстиля к 2020 году и 80 процентов к 2030 году. Наряду с этим, она направлена на развитие отечественных отрасли аффинажа золота и медеплавильной промышленности вместо экспорта сырой руды и золота низкой пробы, а также увеличение отечественного потенциала производства химических удобрений (State Great Hural of Mongolia, 2016[18]).
Большинство инвестиций в промышленном секторе и горнодобывающей промышленности Монголии сосредоточены в проектах горнодобывающей промышленности (Таблица 6.4). Эти проекты представляют собой крупные долгосрочные инвестиции, которые, как ожидается, помогут Монголии стать одним из мировых лидеров горнодобывающей промышленности. Например, оцениваемый объем инвестиций в проект золотомедного рудника Оюу Толгой составляет 7 млрд долл. США, и, как ожидается, он будет функционировать приблизительно 100 лет и станет третьим крупнейшим производителем меди в мире, достигнув максимума производства металлов к 2025 году. К числу прочих проектов относится месторождение Таван Толгой, в котором содержится, по оценкам, 7,5 млрд тонн высокосортного коксующегося угля, но в последние годы его разработка замедлилась из-за проблем с финансированием и обеспокоенностью относительно той роли, которую, как ожидается, должны играть в этом проекте иностранные компании. В текущих крупномасштабных инвестициях отсутствуют проекты, способствующие достижению задач диверсификации Монголии, что далее укореняет зависимость страны от добычи угля и лигнита (см. Рисунок 6.10).
Источник: ОЭСР на основе баз данных по состоянию на июнь 2019 года
. Вода
Инфраструктура водоснабжения и водоотведения Монголии является весьма низкокачественной. Почти 20 процентов населения страны подвержены воздействию небезопасной питьевой воды, а по надежности водоснабжения страна занимала 100е место из 140 стран в докладе о глобальной конкурентоспособности Всемирного экономического форума — значительно более низкое, чем другие страны ее категории по доходам (World Economic Forum, 2017[26]). В документе «Видение устойчивого развития Монголии 2030» правительство ставит цель расширить обеспечение чистой питьевой водой до 80 процентов к 2020 году, 85 процентов к 2025 году и 90 процентов до 2030 году. Оно также стремится увеличить долю населения, пользующегося улучшенным водоотведением и санитарией, до 40 процентов к 2020 году, 50 процентов к 2025 году и 60 процентов к 2030 году (State Great Hural of Mongolia, 2016[18]).
Средние уровни забора пресной воды на душу населения в Монголии весьма низки, но из-за нехватки воды водозабор регулярно превышает возобновляемое водоснабжение на величину до 50 процентов ежегодно. В районе столицы Улан-Батора и на юге пустыни Гоби дефицит еще больше. Основные отрасли Монголии, горнодобывающая промышленность и пастбищное животноводство, оказывают значительное отрицательное воздействие на водообеспеченность и качество воды (World Bank, 2018[25]). Из инвестиций объемом 62,9 млрд долл. США, отслеживаемых в Монголии в последние годы, водное хозяйство составляет малую долю инвестиций, которые осуществляются в основном в водоснабжение и водоотведение в совокупном размере 150 млн долл. США.
6.3. Сильные и слабые стороны существующей институциональной структуры для планирования устойчивой инфраструктуры
. Стратегическое планирование и взаимосвязи между долгосрочными задачами, планами в отношении инфраструктуры и экологическими соображениями
В Монголии разработано множество стратегических документов, в которых экологические вопросы играют центральную роль, в частности, в 2016 году была утверждена долгосрочная стратегия «Видение устойчивого развития Монголии 2030» (Таблица 6.5 и Таблица 6.6). Помимо того, что в стратегии определяются четкие количественные задачи общего экономического развития, смягчения последствий изменения климата и преобразований в разрезе секторов (например, проникновения возобновляемых источников энергии, улучшений в транспортном сообщении), в ней прямо указаны государственные должностные лица, ответственные за конкретные действия. Ею также предписываются проведение в рамках двухгодичного цикла мониторинга, оценки и представления отчетности о ходе выполнения задач Видения и предусматривается создание постоянного комитета в составе Великого государственного хурала (однопалатного парламента Монголии) для надзора за ее осуществлением (State Great Hural of Mongolia, 2016[18]).
Монголия сделала природоохранные и климатические меры политики центральными в своем видении долгосрочного развития. «Видение устойчивого развития Монголии 2030» дополняет политику «зеленого» развития Монголии, План действий. Политика «зеленого» развития Монголии (на 2014-2030 годы), которую она утвердила в 2014 году. Обе стратегии сосредоточены на диверсификации экономики, участии монгольских компаний в производстве продукции с более высокой добавленной стоимостью в глобальных цепочках в важнейших отраслях с высокой занятостью (например, текстильной промышленности, сельском хозяйстве) и защите окружающей среды благодаря улучшению нормативных актов и повышению ресурсо- и энергоэффективности. В Политике «зеленого» развития излагается поэтапный план действий для решения долгосрочных задач смягчения последствий изменений климата и указаны государственные органы, ответственные за ее осуществления, а также возможные источники финансирования, но бюджетные оценки не приводятся (Ministry of Environment, 2014[40]).
Правительство Монголии разработало стратегии долгосрочного развития некоторых конкретных секторов, но в отношении других секторов такие профильные планы отсутствуют. В 2015 году Монголия утвердила свою Государственную политику в энергетике (на 2015-2030 годы) в продолжение своей предыдущей Национальной политики в области возобновляемых источников энергии (на 2005-2020 годы). Этой политикой определяются задачи проникновения возобновляемых источников энергии в структуру энергетики страны и меры по повышению энергоэффективности. В 2010 году Монголия также приняла свою Национальную программу животноводства Монголии с поэтапными целями, охватывающими период 2010-2015 годов и 2016-2021 годов. Ее внимание сосредоточено на восстановлении деградированных пастбищ, а также повышении производительности животноводства и стойкости к изменению климата.
Однако в отношении транспортной отрасли, которая указана в качестве приоритета для повышения интеграции монгольской экономики в международную торговлю, план аналогичного охвата отсутствует. В сотрудничестве с Азиатским банком развития в 2011 году Монголия утвердила стратегию Развитие автодорожной отрасли до 2016 года, но последующая стратегия в соответствии с видением развития страны до 2030 года пока не принята. Цели в отношении транспорта, касающиеся автодорожной, железнодорожной инфраструктуры и инфраструктуры авиаперевозок, присутствуют в «Видении устойчивого развития Монголии 2030», но в транспортной отрасли не существует подробного отраслевого плана действий относительно дальнейшего развития.
Кроме того, Монголия пока не выработала долгосрочного видения на период до середины века. Монголии следует разработать видение своего долгосрочного переходного процесса путем, например, принятия стратегии долгосрочного развития с низкими уровнями выбросов, как рекомендуется статьей 4 пунктом 19 Парижского соглашения. Ввиду того, что Монголия продолжает строить угольные электростанции, долгосрочное видение сокращения выбросов и перехода к более устойчивым источникам энергии могло бы лучше информировать правительство о рисках, связанных с его решениями об утверждении таких проектов угольных электростанций.
В целом, система стратегических документов Монголии является последовательной и имеет четкую иерархическую структуру. Монгольским законодательством ясно определяется трехуровневая иерархия документов по вопросам планирования, представленная концепциями развития на 15-20-летний период, документами по вопросам планирования на 8-10 лет (государственной политикой, политикой регионального развития) и 3-5-летними планами (планами действий правительства, региональными планами действий, национальными программами). Монголия также публикует годовые документы по вопросам политики, которыми определяются бюджеты и краткосрочные интервенции (UNECE, 2018[41]). Эта система, однако, не допускает процесса более долгосрочного планирования на период до середины века, который рекомендуется РКИК ООН для определения и увеличения масштаба устремлений стран относительно решения проблем, связанных с изменением климата.
. Институциональная структура и процессы принятия решений
Органы государственного управления Монголии не обладают достаточным потенциалом для того, чтобы результативно заниматься долгосрочным планированием и, что принципиально важно, проводить мониторинг его осуществления. Организации гражданского общества также критикуют существующие механизмы подотчетности, которые способствуют усилению влиятельных кругов (World Bank, 2018[25]). Институциональная нестабильность и высокая текучесть кадров также снижают способность правительства достигать целей в области политики. После парламентских выборов пришедшие к власти правительства регулярно заменяют основную часть мер политики и замещают большинство кадров органов государственного управления, и усилия по повышению потенциала страны в области долгосрочного планирования ограничиваются одним 4-летним сроком полномочий. После выборов 2012 года, например, было создано Министерство экономического развития специально для содействия долгосрочному планированию, но по итогам выборов 2016 года это министерство было упразднено (Bertelsmann Stiftung, 2018[42]). Проблема высокой текучести кадров стоит особенно остро в Министерстве окружающей среды и туризма, которое испытывает трудности с выполнением международных обязательств из-за ограничений, связанных с недостаточным потенциалом, и слабой институциональной преемственностью (UNECE, 2018[41]).
Хотя государственные органы страдают от нестабильности и серьезных ограничений, обусловленных нехваткой потенциала, Монголия разработала согласованные основы экологического законодательства и документов по вопросам стратегического планирования. Однако проведение этой политики и контроль за ее соблюдением остается серьезной проблемой. Так, правительство стремится улучшить политику и законодательство в горнодобывающей промышленности путем введения таких экологических требований, как обязательная оценка воздействия на окружающую среду (ОВОС). В этих ОВОС, однако, имеются недостатки, поскольку они проводятся на позднем этапе процесса выдачи разрешений и информация о соглашениях между горнодобывающими предприятиями и местными органами управления в отношении природоохранных мер обнародуется редко (UNECE, 2018[41]). ОВОС в горнодобывающей промышленности Монголии зачастую не отражает воздействия соответствующих инфраструктурных проектов на благополучие населения и прочую экономическую деятельность. Подъездные дороги в горнодобывающей промышленности, например, угрожают пастбищам, необходимым в пастбищном животноводстве, усиливают деградацию земель и загрязнение атмосферного воздуха (World Bank, 2018[25]). Кроме того, с 2012 года законодательством Монголии об ОВОС предусматривается проведение обязательных стратегических экологических оценок (СЭО), но по состоянию на 2017 год не проведено ни одной СЭО в соответствии с законодательством (UNECE, 2018[41]).
Литература
[30] ADB (2019), Projects and Tenders (database), https://www.adb.org/projects?terms=.
[5] Asia Regional Integration Center (2010), Mongolia-People’s Republic of China Free Trade Agreement, https://aric.adb.org/fta/peoples-republic-of-china-mongolia-free-trade-agreement.
[6] Asia Regional Integration Center (2008), Mongolia-Republic of Korea Free Trade Agreement, https://aric.adb.org/fta/korea-mongolia-free-trade-agreement.
[42] Bertelsmann Stiftung (2018), BTI 2018 Country Report: Mongolia, https://www.bti-project.org/en/reports/country-reports/detail/itc/MNG/.
[32] CSIS (2019), Reconnecting Asia (database), https://reconnectingasia.csis.org/database/#.
[33] Dealogic (2019), Multiple Markets: One Platform (database), https://www.dealogic.com/.
[35] EBRD (n.d.), Project Summary Documents, https://www.ebrd.com/work-with-us/project-finance/project-summary-documents.html.
[4] FAO (n.d.), Mongolia at a glance, http://www.fao.org/mongolia/fao-in-mongolia/mongolia-at-a-glance/en/.
[20] fDi Markets (2019), fDi Markets: the in-depth crossborder investment monitor (database), https://www.fdimarkets.com/.
[29] GoGo Mongolia (2015), "Altanbulag-Ulaanbaatar- Zamiin-Uud highway" project opens, http://mongolia.gogo.mn/r/146386.
[15] Government of Canada (2016), Agreement Between Canada and Mongolia for the Promotion and Protection of Investments, https://www.international.gc.ca/trade-commerce/trade-agreements-accords-commerciaux/agr-acc/mongolia-mongolie/fipa-apie/text-texte/canada_mongolia-mongolie.aspx?lang=eng&_ga=2.187188200.156151132.1559047340-1979163500.1559047340.
[16] Hurley, J., S. Morris and G. Portelance (2018), Examining the Debt Implications of the Belt and Road Initiative from a Policy Perspective, Center for Global Development, Washington DC, https://www.cgdev.org/sites/default/files/examining-debt-implications-belt-and-road-initiative-policy-perspective.pdf.
[12] IBRD (2019), Doing Business 2019, IBRD, Washington DC, https://www.doingbusiness.org/en/rankings.
[34] IEA (2018), IEA World Energy Balances 2018, https://webstore.iea.org/world-energy-balances-2018.
[36] IEEFA (2019), China at a Crossroads: Continued Support for Coal Power Erodes Country’s Clean Energy Leadership, IEEFA, http://ieefa.org/wp-content/uploads/2019/01/China-at-a-Crossroads_January-2019.pdf.
[31] IJGlobal (2019), Project Finance (database), https://ijglobal.com/data/index.
[2] IMF (2018), World Economic Outlook: October 2018, https://www.imf.org/external/datamapper/[email protected]/OEMDC/ADVEC/WEOWORLD.
[10] IMF (2017), IMF Executive Board Approves Financial Arrangement for Mongolia, https://www.imf.org/en/News/Articles/2017/05/24/17193-imf-executive-board-approves-financial-arrangement-for-mongolia.
[37] Invest in Mongolia (n.d.), Projects, http://en.investmongolia.gov.mn/menu_group?id=4.
[17] ITF (2019), Enhancing Connectivity and Freight in Central Asia, International Transport Forum, Paris, http://www.itf-oecd.org.
[24] Ministry of Environment and Tourism of Mongolia (2018), Mongolia Third National Communication: Under the United Nations Framework Convention on Climate Change, https://cdn.greensoft.mn/uploads/users/805/files/2018%20Mongolia%20TNC%20EN.pdf.
[40] Ministry of Environment, G. (2014), Action Plan, Green Development Policy of Mongolia, https://www.greengrowthknowledge.org/sites/default/files/downloads/policy-database/MONGOLIA)%20Action%20Plan,%20Green%20Development%20Policy%20of%20Mongolia.pdf.
[7] Ministry of Foreign Affairs of Japan (2016), Japan-Mongolia Economic Partnership Agreement (EPA), https://www.mofa.go.jp/policy/economy/fta/mongolia.html.
[28] Ministry of Foreign Affairs of Mongolia (2017), Mongolia-Russia-China "Economic Corridor": Building a Network of Science and Technology Parks, http://www.mfa.gov.mn.
[19] Mongolian Statistical Information Service (2019), Foreign Direct Investment Inflows, by country, http://www.1212.mn/tables.aspx?TBL_ID=DT_NSO_1500_004V1.
[3] Mongolian Statistical Information Service (2019), Gross Domestic Product, by divisions, http://1212.mn/tables.aspx?TBL_ID=DT_NSO_0500_001V1.
[23] Mongolian Statistical Information Service (2018), Greenhouse Gas removals and emissions, by sector, by main indicators, by year, http://www.1212.mn/tables.aspx?TBL_ID=DT_NSO_2400_015V3.
[21] Mongolian Statistical Information Service (2018), Greenhouse Gas Removals and Emissions, by sector, by main indicators, by year, http://www.1212.mn/tables.aspx?TBL_ID=DT_NSO_2400_015V3.
[14] Montsame News Agency (2019), One-stop service center for foreign investors operates, https://montsame.mn/en/read/183747.
[9] Observatory of Economic Complexity (2017), Mongolia: Exports, Imports and Trade Partners, https://oec.world/en/profile/country/mng/.
[27] SES Professionals (n.d.), Overview of Mongolia’s Mining Industry, http://sesprofessionals.com/overview-of-mongolias-mining-industry/.
[8] Shmitz, R. (2016), How Your Cashmere Sweater Is Decimating Mongolia’s Grasslands, NPR, https://www.npr.org/sections/parallels/2016/12/09/504118819/how-your-cashmere-sweater-is-decimating-mongolias-grasslands.
[38] SourceWatch (2019), Tevshiin Gobi Power Station, https://www.sourcewatch.org/index.php/Tevshiin_Gobi_power_station.
[18] State Great Hural of Mongolia (2016), Mongolia Sustainable Development Vision 2030, https://www.un-page.org/files/public/20160205_mongolia_sdv_2030.pdf.
[39] Thomson One (2019), Thomson One (database), https://www.thomsonone.com/DirectoryServices/2006-04-01/Web.Public/Login.aspx?brandname=www.thomsonone.com&version=3.7.9.18833&protocol=0.
[41] UNECE (2018), Mongolia Environmental Performance Reviews, UNECE, Geneva, http://www.unece.org.
[11] US Embassy in Mongolia (2018), Mongolia Investment Climate Statement 2018, https://mn.usembassy.gov/2018-investment-climate-statement-mongolia/.
[1] World Bank (2019), World Development Indicators (database), https://datacatalog.worldbank.org/dataset/world-development-indicators.
[13] World Bank (2018), Investment Reform Map for Mongolia : A Foundation for a new Investment Policy and Promotion Strategy, World Bank, Washington DC, http://documents.worldbank.org/curated/en/158851537431181525/Investment-Reform-Map-for-Mongolia-A-Foundation-for-a-new-Investment-Policy-and-Promotion-Strategy.
[25] World Bank (2018), Mongolia: Systematic Country Diagnostic, World Bank, Washington DC, http://documents.worldbank.org/curated/en/576101543874150141/pdf/mongolia-scd-final-version-november-2018-11282018-636792121231072289.pdf.
[22] World Bank (2018), World Development Indicators (database), World Bank Open Data, https://data.worldbank.org/ (accessed on 26 October 2018).
[26] World Economic Forum (2017), The Global Competitiveness Report 2017-2018, World Economic Forum, Geneva, http://www3.weforum.org/docs/GCR2017-2018/05FullReport/TheGlobalCompetitivenessReport2017%E2%80%932018.pdf.
Настоящий документ и любые содержащиеся в нем данные и карты не затрагивают статуса территорий и их суверенитета, делимитацию государственных границ и пограничных линий, а также названия территорий, городов и областей. Выдержки из опубликованных материалов могут быть предметом дополнительных заявлений об ограничении ответственности, которая установлена для полной версии публикации, размещенной по указанной ссылке.
https://doi.org/10.1787/edba62eb-ru
© ОЭСР 2020
Порядок использования данных материалов в электронном или печатном виде регулируется Условиями, которые можно найти, пройдя по ссылке http://www.oecd.org/termsandconditions.
